<< Вернуться к странице "Первый период поэтического творчества (10–20-е гг. XIX в.)"

Вольнолюбивые произведения 1819–1830 гг.

Вернувшись в Россию из Польши, Вяземский сблизился с декабристами, печатался в «Полярной звезде» у Кондратия Фёдоровича Рылеева и Александра Александровича Бестужева.

Вольнолюбивые произведения Вяземского были хорошо известны декабристам.

1. Стихотворение «Петербург» (1818–1819), написанное в духе од XVIII в., отличающееся антикрепостнической направленностью:

Предвижу: правды суд – страх сильных, слабых щит –
Небесный приговор земле благовестит.
С чела оратая сотрётся пот неволи.
Природы старший сын, ближайший братьев друг
Свободно проведёт в полях наследный плуг,
И светлых нив простор, приют свободы мирной,
Не будет для него темницею обширной.

2. Стихотворение «Негодование» (1820), написанное в духе од XVIII в., которое в одном полицейском донесении было названо «катехизисом заговорщиков»:

Я зрел: изгнанницей поруганную честь,
Доступным торжищем – святыню правосудья,
Служенье истине – коварства торжеством,
Законы, правоты священные орудья,
Щитом могучему и слабому ярмом.

3. «Во имя хартии, свободы…» (1820) – дружеское послание к Н. И. Тургеневу, которое, по словам Семёна Семёновича Ланды, «переросло в политический памфлет», при этом стихотворение сохраняет шутливый тон дружеского послания:

Во имя хартии, свободы,
Всего, чего у нас nie ma,
Что у людей одной породы
Зовётся: наших дней чума,
Сей табакеркой либеральной
Я нос ваш антифеодальный
Хочу потешить и почтить.
[Послание отправлено из Варшавы вместе с табакеркой]

Однако, подобно Пушкину, Вяземский остался вне тайных декабристских обществ. В «Моей исповеди», написанной в 1829 году, Вяземский так объяснил свою подозрительную для властей непричастность к декабристским организациям: «Всякая принадлежность тайному обществу есть уже порабощение личной воли своей тайной воле вожаков. Хорошо приготовление к свободе, которое начинается закабалением себя!»

По мнению Ирины Михайловны Семенко, «это высказывание несомненно искреннее, хотя, может быть, и несколько одностороннее» [Семенко 1970: 124]. Исследовательница отмечает, что Пушкину, незадолго до восстания, Вяземский писал о «бесплодности» оппозиции в России, поскольку она «не в цене у народа» [Семенко 1970: 124].

Конституционалист, человек больших политических страстей, противник крепостного права, Вяземский остался «декабристом без декабря» (так его назвал один из литературоведов в XX веке).

Как пишет М. И. Гиллельсон, «поражение декабристов не поколебало оппозиционный дух Вяземского, а жестокая расправа над лучшими людьми России вызвала у него возмущение и гнев [«Для меня Россия теперь опоганена, окровавлена, мне в ней душно…»]» [Гиллельсон 1969: 271–272].

Обуревавшие Вяземского чувства запечатлены в немногочисленных, но исключительно сильных по накалу гражданского чувства стихотворениях второй половины 20-х гг.

В начале 1828 г. Вяземский написал сатиру «Русский бог», в которой беспощадно осудил крепостническую Россию. Во вступительной статье к собранию стихотворений Вяземского Лидия Яковлевна Гинзбург относит это произведение к жанру сатирических куплетов. «Стихотворения этого типа у Вяземского обычно строятся так, что куплеты, посвящённые обличению общечеловеческих пороков (традиция, восходящая ещё к XVIII в.), морализированию, довольно безобидному, чередуются с куплетами, резко злободневными, порой и прямо политическими» [Вяземский 1986: 35].

Нужно ль вам истолкованье,
Что такое русский бог?
Вот его вам начертанье,
Сколько я заметить мог.
Бог голодных, бог холодных,
Нищих вдоль и поперёк,
Бог имений недоходных,
Вот он, вот он русский бог.
…
Бог всех с анненской на шеях,
Бог дворовых без сапог,
Бар в санях при двух лакеях.
Вот он, вот он русский бог.
…
К глупым полон благодати,
К умным беспощадно строг,
Бог всего, что есть некстати,
Вот он, вот он, русский бог.
…
Бог бродяжных иноземцев,
К нам зашедших за порог,
Бог в особенности немцев,
Вот он, вот он русский бог.

Стихотворение «К ним» (1828 или 1829) – пограничная межа в поэтическом творчестве Вяземского. В нём поэт смело обращается к доносчикам николаевского времени:

Счастливцы! Вы и я, мы служим двум фортунам.
Я к вашей не прошусь; моя мне зарекла
Противопоставлять волненью и перунам
Мир чистой совести и хладный мир чела.

© Пётр Андреевич Вяземский: творческое наследие. Электронный научно-образовательный проект

© Иркутский государственный университет © Э.Е. Буров