Источник: Ленинградские писатели-фронтовики. 1941–1945 /
Сост. В. Бахтин.
Л.: Советский писатель, 1985. С. 37.

Стихи В. П. Алексеева:

после блокады

АЛЕКСЕЕВ ВЛАДИМИР ПАВЛОВИЧ

В СЕРДЦЕ – ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ

А мой отец погиб в сорок четвертом, шагнув вперед под шквалом огневым. И снится четверть века мне не мертвым, не павшим, не упавшим, а живым. Я на его могиле не был, каюсь. То самолет, то поезд стороной. Но если я иду, не спотыкаюсь, – все потому, что мой отец со мной. *** От завода Козицкого прямо над самою крышей, не спеша, чуть качаясь, фашист проплывает к Неве. Мне и нынче все кажется – будь я сильнее и выше, кирпичом бы заехал по кожаной той голове. Нет, он в нас не стрелял. Даже вроде бы нам, пацанятам, сделал этак вот ручкой, заметив на крышах мельком. А у нас ни винтовки, ни самых паршивых рогаток. Мы истошно ругались, грозя ему вслед кулаком. Где он шею сломал? В Сталинграде? Под Курской дугою? Или все же под Пулковом, веря в веселый блицкриг? Только я не прощу, что с насмешкой махнул он рукою. Что в меня не стрелял. Что спокойно летел напрямик. *** Я помню шоссе, уходящее вдаль, затвора винтовки шершавую сталь, зеленые точки на белом снегу, которые я упустить не могу. Стреляли, стреляли, стреляли в упор. Теплел и теплел под рукою затвор. Горячие гильзы скакали в сугроб. И некогда вытереть щеки и лоб. Я помню заката холодную медь. Закат разгорелся и начал мутнеть. Я помню, я встал и пошел на него. И дальше не помню уже ничего. *** Пискаревское кладбище – это начало пути. Здесь цветы на могилах. Здесь плиты панельные гладки. Мне в минуты раздумий сюда, как и прежде, идти, чтоб отсюда шагать через город, до Средней Рогатки. Весь мой город был кладбищем в том, в сорок первом году, где курганы-сугробы чернели на каждой дороге. От парадной моей, где прохожий был впаян во льду. До Смоленки, где стыли салазки – блокадные дроги. Каждый дом был могилой и каждый остался жильем, где живые и мертвые не разлучались до марта. Мертвецы погибали вторично в жилище своем, когда рушилась с грохотом тяжкая дома громада. Покажите же кладбище нашим заморским гостям, где в цветах и знаменах покоится прах погребенных. Только вы им скажите, что ходят они по костям и в Лесном, и на Охте, и даже в центральных районах. Только вы им скажите, что мы в том блокадном году умирали, чтоб мир был жильем, а не братской могилой. Во дворах и на улицах пусть георгины кладут. И хоть пару гвоздик – на Смоленке невзрачной, но милой. Я бы все георгины, гвоздики и астры сорвал, чтоб засыпать мой город душистой цветочной прохладой. Пискаревка – лишь символ, лишь маленький мемориал. Но и здесь продолжаются рвы далеко за оградой. *** Памяти Николая Новоселова Спи, наш друг дорогой. Отдыхай после жаркого боя. Просто ты отведен для короткого отдыха в тыл. Плащ-палатка травы от дождей и от снега укроет. И пурга не прорвется за брустверы этих могил. Пусть сплетают деревья ветвей камуфляжные сети над постелью твоею, храня твой глубокий покой. Пусть летит над тобою на бреющем пулковский ветер и поет тебе песни, что пели в войну мы с тобой. Спи, наш друг дорогой. Отдыхай от солдатской работы. Просто ты отведен для короткого отдыха в тыл. Но всегда твои строчки в самых первых порядках пехоты. Спи, наш друг дорогой. Здесь твой первый рубеж проходил. *** ТРИ ЗВЕЗДЫ Небеса опустились вечерним лиловым покровом и легко распахнулись, как занавес, в звездную высь. Мальчик, встань у окна, помолчать, хоть минутку попробуй и на черный простор, на его маяки подивись. Видишь, падают звезды – одна, и вторая, и третья. Слышишь, траурной музыки взрывы и спады вдали. Ты пока еще зритель, но в новые десятилетья ты когда-нибудь тоже бесстрашно стартуешь с Земли. Ты стартуешь спокойным, уверенным, внешне бесстрастным. Весь – рассудок и воля. А сердце – замри, не стучи! Но в пути салютуешь ты трем ослепительным трассам, что сгоревшие звезды вчера прочертили в ночи. Я завидую, мальчик, атакам твоим и победам. Я завидую, мальчик, что к звездам рвануться не мне. <…>

Фрагмент стихотворения воспроизводится по: Алексеев В. В сердце – вечный огонь // Нева. 1972. № 12. С. 47–48.

Завод Козицкого – Завод имени Н. Г. Козицкого – радиотехнический приборостроительный завод в Санкт-Петербурге. Один из старейших заводов в России. Во время войны оставшаяся на заводе группа инженеров и рабочих в условиях блокады наладили выпуск радиостанций «Север», освоила ремонт радиостанций. Или все же под Пулковом… – Имеются в виду Пулковские высоты, где 13–19 сентября 1941 года было остановлено наступление немецких войск на Ленинград. Средняя Рогатка – до 1958 года деревня, позднее – часть города в Московском районе, недалеко от Пулково. Смоленка – река в Василеостровском районе. На ее берегах расположено крупнейшее Смоленское кладбище с блокадными захоронениями. Новоселов Николай Дмитриевич (1921–1969) — писатель-фронтовик, поэт, прозаик, переводчик. См. о нем в настоящем издании.

 

    © Культурно-Просветительское общество "Пушкинский проект"    Авторы-разработчики проекта: © Екатерина Евгеньевна Вахненко, © Андрей Дмитриевич Степанов