Изранен  врагами был город родной, 
Как  будто бы жизнь замерла, 
И  даже весна не казалось весной – 
Без  ласки лучей и тепла… 
                Безжалостно  голод и стужа, и мгла 
                  Терзали  в тот год горожан. 
                  Казалось,  что радость уже не могла 
                  Снять  с лиц их печали туман. 
                В  один из мучительных мартовских дней, 
                  Понесший  немало утрат, 
                  Своих  дочерей для защиты своей 
                  Призвал  фронтовой Ленинград. 
                Мне  помнится утра морозного час 
                  И  первая встреча подруг, 
                  Бескровные  лица с платками до глаз 
                  И  сердца усиленный стук. 
                И  первый затем разговор у огня 
                  Дымящей  «буржуйки» о том, 
                  Что  новой дорогой мы с этого дня 
                  По  жизни, сквозь штормы, пойдем. 
                И  бури себя не заставили ждать. 
                  Годами  тяжелых боев 
                  Мы  будем тревожить опять и  опять 
                  и  память, и сердце свое. 
                Мы  вспомним сирены пронзительный вой, 
                  Заслышав  машины гудок, 
                  И  будет казаться в дали голубой 
                  Зенитным  разрывом дымок. 
                Мы  вспомним, как в грохоте страшных ночей 
                  От  взрывов горел небосклон, 
                  И  как перепрыгнуть кровавый ручей, 
                  Мы  шли на приглушенный стон. 
                И  в памяти встанет подавленный страх 
                  При  свисте снарядов вокруг, 
                  И  боль в непривычно усталых руках, 
                  Плоды  от трудов этих рук. 
                Воспрянувший  город, звенящий трамвай 
                  И  поезд, что к фронту прошел, 
                  И  страшный, врагом искалеченный край, 
                  Где трубы одни вместо сел <…>  |