Изранен врагами был город родной,
Как будто бы жизнь замерла,
И даже весна не казалось весной –
Без ласки лучей и тепла…
Безжалостно голод и стужа, и мгла
Терзали в тот год горожан.
Казалось, что радость уже не могла
Снять с лиц их печали туман.
В один из мучительных мартовских дней,
Понесший немало утрат,
Своих дочерей для защиты своей
Призвал фронтовой Ленинград.
Мне помнится утра морозного час
И первая встреча подруг,
Бескровные лица с платками до глаз
И сердца усиленный стук.
И первый затем разговор у огня
Дымящей «буржуйки» о том,
Что новой дорогой мы с этого дня
По жизни, сквозь штормы, пойдем.
И бури себя не заставили ждать.
Годами тяжелых боев
Мы будем тревожить опять и опять
и память, и сердце свое.
Мы вспомним сирены пронзительный вой,
Заслышав машины гудок,
И будет казаться в дали голубой
Зенитным разрывом дымок.
Мы вспомним, как в грохоте страшных ночей
От взрывов горел небосклон,
И как перепрыгнуть кровавый ручей,
Мы шли на приглушенный стон.
И в памяти встанет подавленный страх
При свисте снарядов вокруг,
И боль в непривычно усталых руках,
Плоды от трудов этих рук.
Воспрянувший город, звенящий трамвай
И поезд, что к фронту прошел,
И страшный, врагом искалеченный край,
Где трубы одни вместо сел <…> |