Поэтическое слово о подвиге Ленинграда

Источник: Попова Л. Счастье летать. Стихи.
М.: Военное изд-во
Министерства обороны СССР, 1960.

Стихи Л. М. Поповой:

1941, 1942, 1943,
после блокады

ПОПОВА ЛЮДМИЛА МИХАЙЛОВНА

КРЫЛЬЯ ЖИЗНИ
ПОЭМА

I
...В чем победы нашей залог?
– В нашем солнце – в нашем вожде,
В жажде мести, в дружном труде,
В неразрывности всех частей
Благородной нашей земли.
                                        Джамбул

Под крылом – приметы части Энской,
Под крылом – волнистая листва.
Летчик над широким перелеском
К полю летному повел У-2.

Сколько сильных здесь и своевластных,
Сколько в небо рвущихся машин,
Сколько ежедневных, ежечасных
Вылетов в заоблачную ширь!..
Мой навек!
В моем он сердце бьется,
Этот славный соколиный мир…

Завтра из-за Ладоги вернется
Первой эскадрильи командир.
А пока, под грохот ближних пушек,
От которых немцам не вздохнуть,
Мне в его прохладной комнатушке
Привелось с дороги отдохнуть.
Вижу финки блеск над дверью узкой,
Врезан в стенку накрепко клинок, —
Чтоб, как сказано в примете русской,
Враг не смог переступить порог.
Потолок из плащ-палатки сделан, –
Неизменный от дождя заслон.
На столе – раскрытый патефон,
Своему владельцу не допел он...
И пластинка, –
         «Волжские частушки».
Там, на Волге, дочка и жена.
Может, вспоминал свою подружку.
Девочку, быть может, вспоминал?..
Койка.
         И портрет над нею: Сталин.
Он в своей шинели боевой,
Чуть глаза прищурив, смотрит в дали,
Родины великий рулевой.
И сейчас, когда взбесившейся стихией
Захлестнула шар земной война,
Ясно видит он судьбу России –
Все поднявшиеся племена.
Наша сила, наше вдохновенье,
Наша жизнь,
         наш свет в боях с врагом!..
От насилья, горя и порабощенья
Весь огромный мир
         ведет к освобожденью
Имя драгоценное его!
О, когда бы мне такие крылья,
Чтобы взвить до звезд и повести
В бой за Сталина,
         как водят эскадрильи.
Песню каждую мою и стих!

Уж семьсот тридцатая над миром
Поднялась военная заря...
С Кованевым, славным командиром,
Наконец-то увидалась я!
Крепкоплечий,
         сильный и высокий,
С резкими морщинками на лбу.
Гитлеровских коршунов наскоки
И зениток бешеных пальбу
Много раз в спокойствии суровом
Он сметал в боях...
И в самый ад
Эскадрилья с ним лететь готова,
Всем смертям лететь наперехват.
Посмотрел он взглядом гордой птицы,
И легли на сердце мне слова:
– Нам на фронте
         песня пригодится,
Будем вместе, друг мой, воевать! <…>

II
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье…
                                       Пушкин

Самой но вести мне воздушного боя.
На цель мне но сбрасывать груз огневой,
Но всю мою ненависть к немцам с собою
Взял Кованев летчик в полет боевой.
И, кажемся, кровью своей начертила
На карте у штурмана Юрченко ту,
Прямую и чёткую, красным пунктиром
Ведущую к логову зверя черту.
И, кажется, боль, что мне сердце пронзила,
Всю горечь утрат, понесенных в войну,
В снаряды и в пули я преобразила.
Вручив их радисту-стрелку Курьину.
И видится мне в вечереющей шири
Шести самолетов стремительный строй,
Зеленые крылья передней машины, –
Полет ее, ставший моею судьбой.
Так тихо сейчас, словно в зыбком просторе
Над шаром земным эти крылья одни.
Лишь зори кругом, только это не зори –
Наземных боев полыхают огни.
Зенитки внизу подозрительно немы,
И Кованев хмурится:
         – Враг в высоте… <…>

III
А слава тех не умирает,
Кто за отечество умрет…
                          Державин

Месяц плыл над вами, над обоими.
Раскрывался и рощах первый лист.
Девушка! Скажи мне, не с тобою ли
Краткий отдых свой делил радист?
Не твои ли стриженые волосы
Гладил загорелою рукой?
Не тебя ли приглушенным голосом
Называл своею дорогой?
Не тебе ли первые, подснежные
По оврагам он цветы срывал?
Не тебя ль с мужской суровой нежностью
Перед боем он поцеловал?..
Наконец-то! Длиннокрылой птицей
Режет флагман неба синеву.
Только что же так мотор дымится?
Без кругов положенных садится
Летчик на росистую траву?
Вот он вышел и сказал спокойно:
— Аэродром противника разбит.
И без слов лишь указал рукою:
«В самолете штурман и радист».
Штурман ранен. Тяжело, как видно. <…>

IV
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
                                      Блок

Тебе еще но верится, мой сокол,
Что вновь ты слышишь говор невских вод,
И видишь вновь, как в блеске их глубоком
Сторожевой качнулся самолет.
Шли операции.
         Одна. Вторая. Третья.
Потом беспамятства глухая мгла.
Когда б могла ваять на себя хоть треть я
Тех мук...
         Когда бы с твоего лица стереть я
Морщинки боли страшной той могла!
Казалось, кончено.
         Врачи сдвигали брови.
Казалось, твой последний слышен стон...
И жизнь уйдет...
         Но вот вливанье крови,
И сон без просыпа.
         Полсуток сон.

Себе ты снился юношей счастливым:
Села родного праздничный наряд,
Цветут большие яблони и сливы,
И ястребы над головой парят.
И первые упали в воду звезды,
Там, где Днепра широкоструйный бег,
И мысль одна,
         чтоб звёздно-синий воздух,
Как ястребам, покорен стал тебе. <…>

Фрагменты поэмы воспроизводятся по: Попова Л. Крылья жизни: поэма. Л.: Военное издательство НКО, 1943. 25 с.

В поэме описывается подвиг, совершенный 13 апреля 1943 года летчиками И. Ф. Кованевым, Ф. С. Юрченко и Л. В. Курьиным (см. ниже) при бомбардировке вражеского аэродрома.

Кованев Иван Федорович (1910–2005) – летчик, командир эскадрильи 34-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка 276-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии 13-й воздушной армии Ленинградского фронта, гвардии майор. Герой Советского Союза (1944). Совершил 198 боевых вылетов, из них 34 ночью. В воздушных боях был сбит четыре раза. Вел шестерку пикировщиков во время боя 13 апреля 1943 года, который описывается в поэме.
Юрченко Федор Сергеевич (1913–1943) – майор, штурман штурмана эскадрильи 44-го скоростного бомбардировочного авиационного полка ВВС Ленинградского фронта, Герой Советского Союза (1943), имел 159 боевых вылетов. 13 апреля 1943 года вывел эскадрилью к аэродрому противника и одним из первых сбросил бомбы на стоянки фашистских самолетов. При возвращении на свой аэродром самолет был атакован немецкими истребителями. Юрченко вместе со стрелком-радистом Л. В. Курьиным отразил несколько атак, и несмотря на ранение в живот продолжал огонь по врагу до тех пор, пока самолет не вышел из-под вражеских ударов, совершив смелый маневр (имитировав падение) и не приземлился. Скончался от ран.
Курьин Леонид Васильевич (1915–1943) – гвардии старший лейтенант, стрелок-радист, имел 74 боевых вылета. Участник описанного выше боя, во время которого сбил немецкий самолет «фокке-вульф»; скончался от ран. Награжден орденом Отечественной войны 1 степени (1943).
Дом Радио – дома на Итальянской ул. (д. 27), где с 1933 года работало Ленинградское радио. Во время блокады в нем выступали Ольга Берггольц, Всеволод Вишневский, Николай Тихонов, Дмитрий Шостакович, Мария Юдина и мн. др.