Словцов Р. <Калишевич Н.В.>
«Три сестры» на французской сцене.
(Письмо из Парижа)Источник: Сегодня (Рига). 1929. 2 февраля. № 33. С. 2.
Несколько лет тому назад Георгий («Жорж») и Людмила Питоевы ставили в Париже на французск. языке «Дядю Ваню» и «Чайку». Это было одним из первых успехов этой замечательной артистической четы, – русских, занявших теперь на французской сцене такое видное место. Жорж Питоев директор одного из четырех «передовых» театров Парижа и интересный, хотя несколько однообразный актер. Он играл еще в России, в гайдебуровском «Передвижном театре», учился у Станиславского. Его жена стала играть, кажется, только заграницей и сразу завоевала публику. В ее таланте, напоминающем Комиссаржевскую, есть редкое очарование и всегда, смотря ее на сцене, хочется увидеть ее в русской роли на русском языке. Она безупречно говорит по-французски, но весь ее талант и манера игры – русские. Это не помешало ей создать удивительную «Жанну д’Арк» в пьесе Бернарда Шоу.
Выбрав «Трех сестер», Питоевы шли на рискованный опыт. «Дойдет» ли до чужой публики эта самая «неподвижная» из пьес Чехова, пьеса без действия, которая и русскому зрителю кажется скучной, если ее играют не «художественники». На генеральной репетиции «Три сестры» имели определенный успех, но успех генеральных репетиций с их специально подобранной публикой не всегда показателен. Я был уже на первом представлении с обычными платными зрителями. Пьеса отлично «доходит» до публики, лучше, чем можно было ожидать. Французы слушали все четыре акта с редким вниманием. После каждого действия артисты выходили на вызовы по 5–6 раз. В пьесе их, очевидно, захватила не только «экзотика» – изображение былой русской жизни, но и то общечеловеческое, что дал с такой силой почувствовать Чехов в драме своих трех сестер. «Москва» – своя родная Москва – есть ведь у неудачников всех стран.
В пьесе было три русских исполнителя: Л. Питоева, игравшая Ирину, Ж. Питоев – Тузенбах и М.Н. Германова – Ольга. Она впервые играла по-французски и так странно было слышать этот знакомый прекрасный голос, произносящий знакомые слова на чужом языке. Странно и немного грустно. Г-жа Германова удачно справилась с трудным испытанием, хотя, конечно, нужно время, чтобы освободиться от несколько напряженного тона. У публики наша талантливая артистка имела очень большой успех, и критика с полным единодушием поет дифирамбы «благородному», «патетическому» и «глубокому» исполнению. Известный критик Эдмон Сэ пишет в качестве «высшей похвалы», что она заставила его вспомнить о Режан и Дузэ. Северной Дузэ называет Германову и г-жа Жерар д’Увиль, театральный критик «Фигаро», талантливая романистка.
Людмила Питоева сыграла Ирину с обычной своей искренностью и нежным лиризмом. Сам Питоев хороший Тузенбах. Многие из исполнителей-французов сумели войти в столь чуждые им по натуре роли так, как редко перевоплощаются они в иностранцев. Чебутыкин (Карпантье), Маша (г-жа Кальф), Андрей (Орт), Федотик, Соленый – могли бы с честью появиться и на русской сцене.
Постановка сделана в костюмах 90-х годов, конечно, без малейшей «клюквы», и эта внешняя сторона, кладущая на спектакль отпечаток прошлого, нравится публике.
Все крупные театральные критики посвятили спектаклю большие статьи. И пьесе, и драматическому таланту Чехова дается высокая и верная оценка. Французы знают Чехова-беллетриста, и полное собрание его сочинений как раз теперь заканчивается в хорошем переводе г. Дени Рош. Питоевым принадлежит заслуга показать Франции и чеховский театр.
© Санкт-Петербургский государственный университет