Впервые: Петербургская газета. 1886. 17 февраля. № 47, с подзаголовком: (Сцена-монолог). Подпись: А. Чехонте.
С исправлениями вошло в сборник «Пестрые рассказы». М., 1886. Впоследствии издавалось с исправлениями и сокращениями еще дважды. В новой редакции текст пьесы вошел в издание А. Ф. Маркса, т. XIV полного собрания сочинений Чехова (приложение к журналу «Нива», СПб., 1903).
14 февраля 1886 г.Чехов сообщил В. В. Билибину: «Сейчас только что кончил сцену-монолог „О вреде табака“, к<ото>рый предназначался в тайнике души моей для комика Градова-Соколова. Имея в своем распоряжении только 2½ часа, я испортил этот монолог и... послал его не к чёрту, а в „Пет<ербургскую> газ<ету>“. Намерения были благие, а исполнение вышло плохиссимое». Впоследствии Чехов много раз возвращался к этому произведению, внося все новые и новые поправки в текст. Новый этап работы относится к 1898 году. Писатель существенно изменил общий тон и содержание «лекции», создав новую редакцию. Чехов утрировал псевдонаучный слог лектора; усиливал моменты критики мещанской жизни, которая тяготит Нюхина, прямо жалуется на скупость жены. В период работы над «Вишневым садом» Чехов продолжил начатую в 1898 году переделку пьесы. 30 сентября 1902 года он писал О. Л. Книппер: «Вчера я переделывал один свой старый водевиль. Сегодня перепишу и отправлю Марксу»; 1 октября сообщал Марксу: «В числе моих произведений, переданных Вам, имеется водевиль „О вреде табака“, – это в числе тех произведений, которые я просил Вас исключить из полного собрания сочинений и никогда их не печатать. Теперь я написал совершенно новую пьесу под тем же названием „О вреде табака“, сохранив только фамилию действующего лица, и посылаю Вам для помещения в VII томе».
Опираясь на слова Чехова о том, что это новая пьеса, Маркс просил разрешения напечатать ее предварительно в журнале «Нива», но получил следующий ответ: «Водевиль „О вреде табака“ написан исключительно для сцены, в журнале же он может показаться ненужным и неинтересным, а потому прошу Вас в журнале его не помещать» (16 октября 1902). В новом тексте Чехов расширил характеристику Нюхина: «муж своей жены, содержательницы музыкальной школы и женского пансиона», изобраил его, как человека, привыкшего находиться в рабстве у жены. Лейтмотивом его речи стали слова «все равно»: «Лекцию так лекцию – мне решительно все равно <…> «...все равно, как ни пиши, а без персидского порошка не обойтись <…> «...куда? Все равно, куда...»; жена называет мужа «чучелом», «аспидом» и «сатаной».
© Санкт-Петербургский государственный университет