Дарья Власьевна,
Соседка, здравствуй!
Вот мы встретились с тобой опять…
В дни весны желанной ленинградской
надо снова нам потолковать.
Тихо, тихо, небо золотое.
В долгожданной этой тишине
Мы пройдем по Невскому с тобою,
по былой опасной стороне.
Как истерзаны повсюду стены!
Бельма в каждом выбитом окне.
Это мы тут прожили без смены
Целых девятьсот ночей и дней.
Мы с тобою танков не взрывали.
Мы в чаду ничтожнейших забот
Безымянные высоты брали,—
Но на картах нет таких высот.
Где помечена твоя крутая
Лесенка, ведущая домой,
По которой, с голоду шатаясь,
Ты ходила с ведрами зимой?
А для боли нашей молчаливой,
Для ранений скрытых, непростых
Не хватило б на земле нашивок, –
Ни малиновых, ни золотых.
На груди, под сердцем опаленным,
За войну принявшим столько ран, –
Лишь медаль на ленточке зеленой,
Бережно укрытой в целлофан.
Вот она — святая память наша,
сбереженная на все века...
… Что ж ты плачешь,
Что ты, тетя Даша?
Нам еще нельзя с тобой пока.
Думала, – окончится блокада,
Отдохну и душу отведу.
Но взывают раны Ленинграда
К новому великому труду.
Дарья Власьевна, – не мы,
Так кто же
Отчий дом к победе приберет?
Кто ребятам-сиротам поможет,
юным вдовам слезы оботрет?
Это нам с тобой, хлебнувшим горя,
Чьи-то души греть и утешать,
Нам, отдавшим всё за этот город, –
Поднимать его и украшать.
Это нам заботиться о старых бедах,
Сотни новых вынести забот,
Чтоб сынов, когда придут с победой,
Хлебом-солью встретить у ворот. <…> |