Ложится ночь на крыши Ленинграда.
В провалах туч давно померк закат.
Вдали гремит орудий канонада.
Дрожит от вспышек ночь. Враги не спят.
И город весь, до края погруженный
В кромешный мрак, не спит, гудит, живет.
Как будто лагерь, сплошь вооруженный,
Как будто он сигнала к бою ждет.
И зорко с крыш следят сторожевые:
Над головой – тяжелый полог туч,
Вдали – орудий вспышки искровые,
Внизу – трамваев тусклый синий луч.
Едва заметной черной вереницей
По мостовой, гремя, пройдет отряд, –
Туда, на фронт, за этот город биться,
За близкий сердцу, кровный Ленинград.
Замрут шаги, все глуше ночь. Но где-то,
Зарокотав, под тучами, во мгле,
Крадется враг. И вдруг сигнал ракеты:
Лазутчик вражий бродит по земле!
Сирены вой. Тревога. Звонким хором
Зенитки бьют. Скользят прожектора.
Ты гибель нес, кровавый, жадный ворог,
Ты сгинешь сам–пришла твоя пора!
Тебе и ночью никуда не скрыться,
Тебя настигнут наши ястребки,
Ты упадешь подбитой хищной птицей
На камни, в поле, в топь, на дно реки!
И каждый дом, готовый к обороне,
Отбросив дрему, словно часовой,
Стоит в строю и чести не уронит,
Давно привыкнув к жизни фронтовой.
Врага удары отражая дружно,
Едва рассвет, народ идет опять –
Ковать для фронта новое оружье,
Побед у всенародную ковать.
Идет народ – и видит город славы,
Огромный город, весь – как дом родной:
Течет Нева, тиха и величава,
Шумят сады, отражены Невой.
И улицы, летящие как стрелы,
Каналов блеск, раздолье площадей...
Нет, не коснется недруг очумелый
Твоих святынь, живой судьбы твоей! <…> |