В те дни безмолвны были дали, 
Все замерло: приказа ждали, 
Чтоб двинуть бурю на врага. 
Все на одном сходилось слове:  
Вперед! Все было наготове. 
Белели тихие снега. 
Все было наготове: воля, 
Глаза и руки и сердца,  
Но так безмолвно было поле, 
Был час томительный до боли, 
Казалось – нет ему конца.  
                А вдалеке, за снежной мглою, 
                  Раскинув щупальца на юг, 
                  Зарылся враг стальной дугою, 
                  Замкнув осады полукруг. 
                  Он врылся в землю, врос по плечи, 
                  Он ощетинил каждый шаг, 
                  уж он не верил в то, что вечен 
                  И что незыблем он в боях. 
                Мы ждали. Терпеливо ждали. 
                  Год миновал. Другой прошел. 
                  Считали дни, часы считали, 
                  Счет на минуты перешел. 
                  За нами – раненый, но гордый, 
                  Из строя прочь не выходя, 
                  Стоял наш город, воин-город,  
                  Удары молний отводя. 
                Мы ждали. Наше сердце ждало, 
                  Не забывая ничего:  
                  Домов зияющих провал –  
                  Насквозь от крыши до подвала –  
                  Твое, убийца, торжество! 
                  И длинный вой шальных снарядов, 
                  Плач матерей и детский плач –  
                  свею ночь кромешную блокады –  
                  Мы все припомнили, палач! 
                  Мы ждали. Низом шла поземка,  
                  Сугробов космы шевеля. 
                  Вдруг, словно охнувши негромко,  
                  Под нами дрогнула земля. 
                  И снова охнуло, рвануло,  
                  Мигнула света полоса. 
                  Гул нарастал. И в гущу гула 
                  Вступали боя голоса, 
                  Они сливались в голос хора,  
                  В непрерываемую связь, 
                  И уж не выстрелы в просторах –  
                  Сама земля кругом рвалась. 
                  То артиллерия вступала,  
                  Как непреложный бог войны,  
                  Она рвала, мела, сжигала 
                  И с корнем доты вырывала 
                  Из их бетонной глубины. 
                  И не скупясь, по-флотски грея 
                  Подбрасывали «огонька» 
                  Морские наши батареи. 
                  Была их ярость велика.  
                  И ка не быть ей? Синь морская! 
                  Родимой Балтики простор! 
                  Пути воны пересекая, 
                  В твои глубины вторгся вор. 
                  Не быть ему! И с кораблей, 
                  Чтоб отстоять родные воды, 
                  Пошли на сушу мореходы. 
                  Забыв на время шум зыбей. 
                  Но где бы ни были – в пехоте, 
                  У батареи огневой.  
                  Припоминали дни на флоте 
                  И свой корабль. и кубрик свой – 
                  Все, что любили, что хранили,  
                  Что невозможно разлюбить… 
                  И вот они сегодня мстили. 
                  Дай силы, сердце, чтобы мстить! 
                  Над полем плыли бомбовозы 
                  И ревом оглашали воздух,  
                  И видно было вдалеке, 
                  Как, цель нащупав под собою, 
                  Они развертывались к бою 
                  И шли стремительно в пике. 
                  И, взрывом сотрясая дали,  
                  Земля вставала на дыбы,  
                  И в черном облаке взлетали 
                  Куски бетона, брусья стали, 
                  Накатов тяжкие дубы, 
                  Вся хитроумная утроба, 
                  Все их затеи, все, как есть, 
                  Все оборачивалось гробом –  
                  Цари, святая наша злоба! 
                Бей, наша праведная месть! <…>  |