Здесь было селенье, был стройный лесок –
Захватчик спалил за неделю.
Но нашей расплаты назначен был срок:
Не зря мы в окопах сидели!
И вот в предрассветной густой синеве
Пехота броском небывалым
Рванулась вперед через лед по Неве.
По следу за огненным валом.
Орудия били с прибрежных высот,
Вода поднималась столбами;
И раненый молча валился на лед,
Ко льду припадая губами.
Вставая и падая в снег на бегу,
Взвалив на себя пулеметы,
Мы лезли на берег, тонули в снегу
И грудью бросались на дзоты.
Короткая очередь, выстрел в упор, –
Так вот она, мера расплаты!
Слова о прощенье – пустой разговор:
Здесь слово имеют гранаты.
Мы вышли на берег. На черном снегу
Горели подбитые танки;
Воронки разрывов – на каждом шагу.
И трупы – у каждой землянки.
Еще не окончен начавшийся бой
И в летопись славы не вписан;
И первые пленные, сбившись гурьбой,
Еще повторяют: «Nicht schissen!..»
Мы снова проходим по этим местам
Навстречу боям и тревогам
По вновь наведенным плавучим мостам,
По вновь проторенным дорогам.
Сухая ветла у скрещенья дорог,
И тропка, бегущая в поле,
И чуть различимый в траве бугорок –
Здесь всё нам знакомо до боли. <…> |