Скользя в ночи над Ладогой просторной,
Как дым болот,
Как странный сон, гранитный и узорный —
Он вновь встает.
Рождается таинственно, сурово,
Пронзен зарей,
Из облаков, из дыма рокового
Он, город мой.
Там на заре, холодной и усталой,
Совсем вот так
Глядела ночь в белесые каналы,
В призрачный мрак,
Там знали мы колючих зим узоры,
Листвы багрец,
Волненье встреч, бессонницы и ссоры
И хмель сердец.
И мы пройдем опять в ночи короткой
Вдоль тех оград
Смотреть на шпиль, на кружево решетки.
На Летний сад.
Вернется к нам всех Островов прохлада,
Колонны, львы,
Фанфары шествий, майский шелк парада
И синь Невы.
Все будет так ! Живи, цвети, прекрасный,
Живи века !
Твоих камней касалась не напрасно
Моя рука.
Я счастлив тем, что в роковые годы
Я был с тобой,
Что мог отдать заре твоей свободы
Весь голос мой.
Я счастлив тем, что в пламени суровом,
В кольце блокад
Сам защищал и пулею и словом
Мой Ленинград! |
Другие публикации военного времени:
Рождественский Вс. Белая ночь // Город славы боевой: Стихи и поэмы. 1941‒1945. Л.: Ленинградское газетное и книжное издательство, 1945. С. 78‒79;
Рождественский Вс. Мой Ленинград. Белая ночь // Рождественский Вс. Ладога: Стихи. Л.: Гослитиздат, 1945. |